ИЗМЕНЕНИЕ ОТНОШЕНИЯ УКРАИНСКОЙ ЭЛИТЫ К УКРАИНЕ
Для начала – кого я называю элитой. В моем понимании это не олигархи и не политики, а средний класс. Та прослойка, которая непосредственно влияет на будущее страны, ее облик и курс. Искреннее (а не декларируемое) отношение элиты к стране, восприятие ее места и роли в мировом театре, а также самоидентификация представителей элиты – главные индикаторы того, есть ли у страны будущее в принципе.
Все очень просто. Если элита верит в страну, она не стремится вывести из нее деньги, вывезти детей, а затем уехать вслед за ними. Деньги – кровь экономики страны, дети – ее будущее. Вместе первое и второе – фундамент. Можно ли что-то построить без фундамента?
Война многое изменила в нашей жизни и в сознании. Об одной важной перемене говорят мало, потому что далеко не каждому хватит духу признаться. В чем? В том, как было раньше. А было вот как.
Люди, вырвавшиеся из нищеты, построившие бизнес и сколотившие какой-то капитал, стремились отправить детей за границу, минимизировать налоги, обзавестись счетами в зарубежных банках и, поставив бизнес-процессы на рельсы, свалить подальше. Что изменилось? За три месяца этой бестолковой и бесцельной войны, которую затеяли против нас соседи, в сознании среднего класса произошел переворот.
Много говорю на эту тему с друзьями, другими предпринимателями. В прошлом месяце провел около тридцати интервью с людьми, которые выехали из Украины, увезли своих детей подальше от войны. Преимущественно представители среднего класса, наша элита.
Каждый разговор подтверждает: люди стали иначе относиться к своей стране, хотят в ней жить и хотят, чтобы в ней жили их дети. Каждая моя собеседница из выехавших планирует вернуться, как только в Украине станет безопасно. Знакомые предприниматели, которые находятся здесь, в Украине, больше не видят своей целью отправить детей жить за рубеж. И я полностью разделяю это настроение, потому что и сам переживаю серьезную внутреннюю трансформацию.
Перемена в первую очередь касается нашей самоидентификация. Как мы воспринимали себя раньше? Особенно жители северной и восточной частей страны, которые хоть немного в сознательном возрасте застали СССР. У нас не было четкой национальной идентификации. В какой-то степени мы разрывались между Европой и Россией. Попытки сесть на два стула, угодить сразу двум центрам влияния – влияния на экономику и на сознание. Пока решаем вопросы с российскими партнерами, мечтаем, чтобы дети жили в США. Вот что было у многих в голове вплоть до Революции Достоинства и начала войны на Донбассе. А у некоторых внутренний излом случился только ночью 24-го февраля. После случившегося россии для нас больше нет – как партнера, ориентира или центра влияния. Уважение сменилось презрением и отвращением. Окончательный разрыв не только дипломатических и экономических, но ментальных связей помог с самоидентификацией. Подальше от россии, поближе к Западу с его ценностями, правилами и укладом.
Мы прониклись глубоким уважением к своей стране и гордостью за нее. Мы видим, как поменялось отношение к Украине на международной арене. Нас понимают, нас уважают, нас приняли в свой круг страны, которые в свое время завоевали независимость, а потому знают ей цену. Сейчас мы по-настоящему отвоевываем свою свободу. Не документами и подписями, а кровью. Нас, безусловно, поддерживают партнеры, но воюем именно мы, отдуваясь за весь цивилизованный мир и прикрывая собой Европу. Боль от подлого нападения на твой дом и попытка отобрать все, что тебе дорого, обостряет чувства. Осознаешь, как сильно на самом деле привязан к своей стране.
Сильная, героическая страна, которой хочется помогать, которой хочется дарить, которую хочется отстраивать. Но точно не забирать у нее. Желание минимизировать налоги сменилось желанием заплатить своевременно и даже вперед.
Доверие к власти. Сейчас оно, наверное, самое высокое за все годы независимости. А еще вера в то, что возросшее доверие не сменится последующим разочарованием, как это бывало раньше, после революций. Война должна научить власть ответственности и обновить условия социального договора, который, будем откровенны, до сих пор был очень слабым и работал в одностороннем порядке.
Мы посмотрели на свою страну совершенно другими глазами. Сужу по себе: я объездил больше 80 стран мира, но сейчас с уверенностью могу сказать, что Украина – самое комфортное место и для жизни, и для бизнеса (очень либеральные условия для предпринимательства). Прекрасный климат, красивые люди, удобная логистика, качественная инфраструктура, которой могли бы позавидовать некоторые европейские страны.
Хорошо там, где нас нет – это «совковая» установка долго сидела в голове, подстегивая желание покинуть дом в поисках другой, более красивой и комфортной жизни – если не для себя, то для детей. Когда моей старшей дочери исполнилось 15 лет, решение о том, что учиться и жить она будет на Западе, созрело и не обсуждалось. Она окончила академию в США и живет в Лос-Анджелесе. Младшей сейчас тоже 15. С раннего детства я готовил ее к такому же сценарию. Вопрос не стоял: уезжать или нет. Вопрос стоял: в каком возрасте – 15 или 17 лет? Его решила война – дочь уехала в Европу.
Я рад, что она в безопасности, но недавно поймал себя на мысли: я бы хотел, чтобы после нашей победы она вернулась домой, училась и работала здесь, строила здесь свою семью. Впервые за много лет пришло осознание, что, возможно, в Украине у нее будет больше возможностей для самореализации, потому что Европа перенасыщена. А в новой Украине хватит места всем, особенно талантливым детям, повидавшим мир и напитавшимся западными ценностями.
«Все равно мы там чужие, все равно наши дети всегда будут детьми эмигрантов», - сказала одна из моих собеседниц, которая уехала от войны в Германию и мечтает вернуться с ребенком обратно, как только в Украине снова будет безопасно.
Мы платим слишком высокую цену за нашу субъектность и за наше будущее. Такие «инвестиции» не могут не окупиться.
